1976-1978 годы
* * *
Ноябрь. Изморозь. Лимонные поля.
Росинки звезд в едва белесом небе.
Листву сожгли и голая земля.
У рельс, у насыпи побитый в мелочь щебень.
Бежит состав. И резкий свист в тиши.
Такой пронзительный, такой одноголосый!
И щебень сыпется. И я уже решил.
Свою судьбу поставить на колеса.
* * *
Вновь осень медная. Холодная погода.
И солнечных лучей разбитое стекло.
Стоят златые дни. В такое время года
Цветным ковром листвы пруды заволокло.
Я осень не любил: распутица, унылость.
И гибель в юности противна естеству.
Но, Боже мой, как все переменилось.
Я с нежностью гляжу на палую листву.
Я чую – мы родня. И наше время обще.
Почти что бережно нас ветер гонит прочь.
"Скорей, скорей, не то вас снег затопчет.
Он скоро выпадет. Быть может в эту ночь.
* * *
Опять метель, что в прошлый год
Мне столько намела на сердце.
Метет и сыпет, крути, вертит
Снегов и звезд круговорот.
Какой густой и крупный снег!
И тихо, хоть и непогода.
И, как тогда, начало года.
Но только будущего нет.
* * *
Черный хлеб и кружка водки.
Небо пасмурно. Зима.
Перевернутые лодки
И озябшие дома.
Перевернутые лодки,
Никого на свете нет.
Черный хлеб и кружка водки,
И покой за много лет.
Старый свитер. Окна настежь.
Ветер в душу залетел.
Я иного не хотел
И теперь почти что счастлив.
Острова на горле бухты.
Небо пасмурно. Зима.
Чайки, лодки, снастей рухлядь.
И озябшие дома.
* * *
Град привычной несвободы
И бесхитростной любви.
Эти люди, эти воды,
Эти храмы-на-крови…
Странный город. Ненавистный,
И привязчивый, как бред.
Город чужестранных мыслей
И кондовых русских бед.
Прощевай. Свою тревогу
Я с тоской не рассужу.
Сердце выбрало дорогу,
А не вечную вражду.
* * *
Холодный март. Предутренняя тишь.
Еще туман над серою Москвою.
За переменой чувств опять не уследишь –
Какая мелочь вдруг связала нас с тобою?
И в этом сумраке, который – воздух наш,
Благословляю я сердечную неволю.
Единственный огонь, единственную блажь.
И в обездоленность – единственную долю.
